Портос и Гриша

В продолжении истории с совой. А ведь и у животных с национализмом слабовато, часто бывает так, что не любят они именно себе подобных.

Я вспомнил, как давным-давно, когда мы работали в Петроверигском переулке, традиционно брали себе в лабораторию из вивария кошку, чтобы живность была, чтобы уют. И однажды взяли гигантского кота, которого назвали Портосик. Портосик имел характер отнюдь не холерический, как его прототип, а, скорее, обломовский. Целыми днями лежал, еле помещаясь на стуле и изображая страдания философского духа. Я, где-то, стал беспокоиться, не подорвет ли он здоровье таким пассивнейшим образом жизни. Он даже ел то, что ему приносили, с видом огромного одолжения, не приподнимаясь, как-то лежа.

В такой отрешенности прошло, наверно, недели три, и однажды, когда наша лаборантка принесла, как обычно, для эксперимента здоровенную крысу, эта крыса сбежала. Выскочила из клетки, спрыгнула со стола и понеслась куда-то по полу. Этот шорох услышал лежавший в привычном анабиозе Портосик, приподнял ухо, моментально вскочил на ноги и прыгнул. Это был прыжок метра на два с половиной. Так, должно быть, прыгнул с печи в первый раз Илья Муромец, отмотавший на этой печи тридцать лет и три года. Портосик прыгнул еще раза два с такой же мощью и поймал крысу уже в другой комнате. После чего раздался жуткий хруст костей. ( Read more... )